Мертвый огонь - Страница 11

— Я вырезаю на камне и рисую тонкою кистью на стенах внутренних помещений сцены из жизни его величества фараона.

Когда Масперо перевел ответ ребята попросились, чтобы завтра Фоше взял их с собой на работу.

Фоше согласился, да и не посмел бы он отказать «волшебникам», которые могут зажигать в руке огонь и держать его, не обжигаясь.

Он ушел на работу, а старая Хити и Пинем робко вошли в свою хижину.

— Ну, ребята, построиться!

И вот через минуту по тропинке они уже шли гуськом к сверкающим на солнце водам Нила.

Впереди весело бежал на трех ногах Шарик, а сзади шел дядя Масперо.

Вслед им из деревни, из каждой двери лачуги со страхом на них смотрели дети, старики и старухи (взрослые все ушли на постройку пирамиды). Некоторые из старух делали рукой в воздухе какие-то знаки, которые должны были, как они думали, предохранить, их от злых чар волшебников, появившихся в деревне.

— Ну и темные головы, — сказал дядя Масперо, — и эта темнота всегда бывает там, где насилие богатых и знатных держит трудящихся в постоянной нужде и борьбе за кусок хлеба. Тьма и суеверия всегда выгодны богатым и знатным…

— Да, это верно, — ответил Сережа. — Только власть самих трудящихся рабочих и крестьян — советская власть, только она заинтересована в просвещении трудящихся масс и освобождении их от рабства религии, суеверий и предрассудков.

Вот бы им установить Советскую власть… хорошо бы было. Ведь рабочих и крестьян гораздо больше, чем придворных блюдолизов и жрецов, — мечтательно произнес Ваня Петенко. — Надо будет завтра поговорить об этом с Фоше. Он хороший парень. Из него бы хороший комсомолец вышел.

— Дядя Масперо! — крикнул Костя Черняков. — А ведь я для них более подходящие книжки разыскал: Власенко — «Есть ли бог» и Ярославского «Как рождались, жили и умирали боги.» Жаль, что они тогда разбежались.

Серебряная лента Нила уже блестела между группами пальм и сикомор. По сторонам тропинки, куда только хватал взор, зеленели посевы, там и здесь можно было заметить серебряные змейки воды в оросительных каналах.

От берега доносились какие-то скрипучие жалобные звуки, и чем ближе ребята подходили к реке, тем громче они слышались.

— Чти это? — опросил у дяди Масперо кто-то из ребят.

— Шадуф, так называется черпак в виде большого коромысла как у нас и на Украине, которым поднимают из Нила воду или из прудов. Вода эта потом растекается по оросительным каналам.

— А вот и шадуф, смотрите.

Ребята увидели египтянина, который под палящими лучами солнца то и дело поднимал и опускал ведро, привязанное к качающемуся коромыслу.

— И так целый день с раннего утра и до вечера с небольшим перерывом для обеда, — пояснил дядя Масперо.

— Да, хлеб им достается не даром… — заметил кто-то из ребят.

— Но хуже всего то, — продолжал дядя Масперо, — что большая часть этого крестьянского хлеба отбирается фараоном или жрецами и идет на уплату налогов.

Скрипучая жалобная песня шадуфов неслась но всему берегу,

В другом месте ребята увидели такое-же скрипучее черпальное колесо, приводимое в движение волами.

Огромная полноводная река была уже в нескольких шагах.

Ребята пошли некоторое время по берегу, выбирая место для купания.

— А что это там на берегу? — показал Миша на белеющие вдали какие-то красивые каменные постройки.

— Это храм бога Амона, — ответил дядя Масперо. Ребята остановились, быстро разделись, и, как лягушки, попрыгали в воду. За ними в воду полез и дядя Масперо.

Пусть они купаются, а мы посмотрим, что делается в это время в храме бога Амона. в ворота которого, вероятно, уже вбежал жрец с вытаращенными от ужаса глазами

9. ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ ЖРЕЦОВ

Да, он туда прибежал и прибежал в самом недопустимом для жреца виде. Хламида его сзади была оборвана на самом неприличном месте. Лицо и руки были грязны от ныли и пота, а на ногах была только одна сандалия.

Окружившие его в первом дворе храма жрецы сначала ничего не могли понять из его несвязных слов и восклицаний и даже подумали, что он рехнулся, сошел с ума. но кто-то обратил внимание на странный предмет, который он судорожно прижимал к груди — эго была книжка, которую ему дал час тому назад дядя Масперо.

Взяли и удивились белым подшитым вместе листкам из неизвестного материала-это не был папирус, на котором обыкновенно писали в древнем Египте. и еще больше удивившись странным значкам, не похожим ни на египетские, ни на арамейские, ни на какие либо другие, известные им.

А жрец-беглец, которого звали Небсхед, все еще не отдышавшийся от быстрого бега, продолжал бессмысленно восклицать:

— Огонь…. огонь…. мертвый огонь…. колдун…. собака… Потом он сел в изнеможении на каменный пол двора, а самый старший по чину жрец сказал:

— Надо сообщить обо всем верховному жрецу. И, взяв с собою странные письмена, он поспешил к Амени, верховному жрецу бога Амона, а жрецы снова обступили Небсхеда, стараясь добиться от него более определенных сведений.

Не прошло и десяти минут, как послышались тревожные удары гонга, зовущие жрецов на экстренное собрание в зал совета.

Храм бога Амона был грандиозным сооружением для того времени. Его огромные колонны, поддерживающие крышу, имели высоту 15 размеров человеческого роста. Эти колонны сохранились и до наших дней.

И вот в один из залов этого храма-в зал Совета спешили теперь в своих белых хитонах жрецы и рассаживались там полукругом на высокие седалища.

В центре этого полукруга было пока еще не занятое золотое кресло-трон верховного жреца.